Акции и курсы валют в странах с развивающимися рынками снова находятся под серьезным отрицательным давлением, но правда ли то, что их экономики действительно настолько хрупки, насколько боятся мировые трейдеры? Для некоторых, короткий ответ звучит «да», но для большинства все таки «еще нет».
Является ли сегодняшний медленный рост в развитых экономиках продолжением длительного векового упадка или же он отражает обычное последствие глубокого системного финансового кризиса? Что более важно, нужно ли отвечать на этот вопрос решительно, чтобы ускорить темп экономического оздоровления?
ПАРИЖ – В начале ноября правительство России обнародовало свой последний макроэкономический прогноз. Это было непростым решением: в то время как президент России Владимир Путин и его правительство в 2012 году обещали, что экономика России в течение его шестилетнего срока будет расти на 5-6% в год, ожидаемые в настоящее время темпы роста на данный момент составляют в среднем всего 2,8% с 2013 по 2020 год.
Я один из лауреатов Нобелевской премии этого года в области экономических наук, что заставляет меня остро осознавать критику данной премии, исходящую от тех, кто утверждает, что экономика ‑ в отличие от химии, физики или медицины, за достижения в которых также вручается Нобелевская премия ‑ не является наукой. Правы ли они?
В то время как многие развитые страны продолжают переживать последствия низкого роста ВВП и увеличивающейся безработицы, центральные банки этих государств обратились к весьма нетрадиционным мерам валютного регулирования. Список данных мер напоминает, скорее, набор букв: ZIRP (zero-interest-rate policy) ‑ политика нулевых процентных ставок; QE — количественное смягчение, или покупка государственных облигаций с целью снизить ставки по долгосрочным кредитам, при этом доходность по краткосрочным стремится к нулю; CE (credit easing) — смягчение условий кредитования, или покупка частных активов с целью снижения стоимости частного капитала; и FG (forward guidance) — регулирование, или поддержание QE или ZIRP, скажем, до момента, пока уровень безработицы не остановится на определенном уровне. Некоторые государства пошли еще дальше и предлагают прибегнуть к NIPR (negative-interest-rate policy) — политике минусовых процентных ставок.
Для JPMorgan этот год был сложным. Банк не только объявил о крупнейших квартальных убытках за последние больше десяти лет, но и предварительно согласился выплатить правительству США штраф в размере 13 миллиардов долларов США в качестве наказания за продажу обеспеченных закладными ценных бумаг с нарушениями. На горизонте маячат очередные судебные и прочие издержки по урегулированию проблемы. Безусловно, JPMorgan оправится от неприятностей, однако сложная ситуация, которую переживает банк, заставила снова задаться вопросом, что делать с банковскими структурами, которые «слишком велики, чтобы обанкротиться».
Когда американский инвестиционный банк Lehman Brothers лопнул в 2008 году, ознаменовав тем самым сильнейший со времен Великой депрессии глобальный финансовый кризис, казалось, что по поводу причин этого кризиса достигнут общий консенсус. Раздутая и разлаженная финансовая система неправильно размещала капитал и, вместо того чтобы управлять риском, фактически его создавала. Финансовое разрегулирование – наряду с легкими деньгами – внесло свой вклад в избыточный риск. Попытки оживить экономику при помощи денежно-кредитной политики не дали бы особого эффекта, даже если бы еще более легкие деньги и предотвратили бы полный коллапс финансовой системы. Поэтому в большей степени нужно было полагаться на финансовую политику – увеличение государственных расходов.
Работа правительства США будет частично приостановлена впервые за 17 лет, после того как конгрессмены не смогли преодолеть межпартийные разногласия по поводу бюджета. В вынужденный отпуск сегодня отправятся около 800 тысяч федеральных госслужащих, закроются национальные парки и будет временно прекращено предоставление ряда государственных услуг.
Акции и курсы валют в странах с развивающимися рынками снова находятся под серьезным отрицательным давлением, но правда ли то, что их экономики действительно настолько хрупки, насколько боятся мировые трейдеры? Для некоторых, короткий ответ звучит «да», но для большинства все таки «еще нет».
